классный час: Немецкие солдаты о русских презентация

73 года назад гитлеровская Германия напала на СССР.
Каким оказался наш солдат в глазах врага - солдат немецких?
Как выглядело начало войны из чужих окопов?
Весьма красноречивые ответы на эти вопросы в книге «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных» английского историка Роберта Кершоу, которая недавно опубликована в России.
Книга состоит из воспоминаний немецких солдат и офицеров, их писем домой и записей в личных дневниках.

Эти фотографии сделаны в первые часы и дни начала Великой Отечественной. Немецкие солдаты пересекают государственную границу СССР.
Время съемки: 22.06.1941

Первоначальное представление о населении России определялось немцами того времени - славяне «недочеловеки».
Однако опыт первых боев внес в эти представления свои коррективы.
Кершоу приводит слова одного полковника люфтваффе: «Советские пилоты - фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание».
Стоит заметить, что в первый день войны с Советским Союзом потеряли до 300 самолетов. Никогда до этого ВВС Германии не несли таких боль-ших единовременных потерь.

«Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…» /Танкист группы армий «Центр»/

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!» /Артиллерист противотанкового орудия/

После успешного прорыва приграничной обороны, 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий «Центр», насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат.
«Я не ожидал ничего подобного, – признавался командир батальона майор Нойхоф своему ба-тальонному врачу. – Это же чистейшее самоубий-ство атаковать силы ба-тальона пятеркой бойцов».

Подбитый советский танк Т-26. На башне, под крышкой люка виден сгоревший танкист.
Время съемки: лето 1941

«В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов». /Офицер 7-й танковой дивизии/

Русский остается хорошим солдатом всюду и в любых условиях...
Полевая кухня, почти святыня в глазах солдат других армий, а для русских - неожиданность, целыми днями и неделями могут обходиться без нее.
Русский солдат радовался, что дает ему природа. Это объяс-няет способность русского стать как бы частью земли, бук-вально раствориться в ней.
Русский – мастер маскировки и самоокапывания...
Сила русского солдата – в природе. Для него просто не су-ществует естественных препятствий: в непроходимом лесу, болотах и топях, в бездорожной степи всюду он чувствует себя как дома. Он переправляется через широкие реки на самых элементарных подручных средствах, он может по-всюду проложить дороги. В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота.
/генерал фон Меллентин/

Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контр-ударов из глубины страны все новые и новые ре-зервы. /генерал Курт Типпельскирх/

Только доброта и любовь…

В немецких войсках быстро вошла в обиход пого-ворка «Лучше три французских кампании, чем одна русская».
Ефрейтор Фриц Зигель в своем письме домой от
6 декабря писал:«Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть"

Вы все знаете поговорку:
«Один в поле не воин»
НО…

17 июля 1941 года, Сокольничи, близ Кричева, немцы вечером хоронили рус-ского неизвестного солдата. Да, этого советского воина хоронил противник.
С почестями.
К городку Кричеву прорывалась 4-я танковая дивизия Хайнца Гудериана, одного из самых талантливых немецких генералов-танкистов. Части 13-й советской армии отступали. Не отступал только наводчик Коля Сиротинин — совсем мальчишка. Ему тогда исполнилось 19 лет.
«Здесь останутся два человека с пушкой», — сказал командир батареи. Николай вызвался добровольцем. Вторым остался сам командир. Коля занял позицию на холме прямо на колхозном поле. Пушка тонула в высокой ржи, хорошо видны были шоссе и мост через речушку . Когда головной танк вышел на мост, Коля подбил его. Вторым снарядом поджег бронетранспортер, замыкавший колонну, создав затор. Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но… у него было 60 снарядов. И он остался!
Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Уже горели 11 танков и 7 бронетранспортеров! Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, были очень удивлены, что стоит только одно орудие. У Николай оставалось всего три снаряда. Предлагали сдаться. Коля ответил по ним из карабина.

После боя обер-лейтенант 4-й танковой дивизии Хенфельд записал в дневнике:
«Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости… Полковник перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?» Гораздо позже выяснилось, что это был командир орудия 137-й стрелковой дивизии 13-й армии старший сержант Николай Сиротинин.
Немцы собрались у места, где стояла пушка. Туда же заставили прийти и нас, местных жителей, — вспоминает Вержбицкая. — Мне, как знающей немецкий язык, приказали переводить. Он сказал, что так должен солдат защищать свою родину. Потом из кармана гимнастерки нашего убитого солдата достали медальон с запиской. Главный немец сказал: «Возьми и напиши родным. Пусть мать знает, каким героем был её сын и как он погиб».

Эти леса хранят память о боях