Российская медицина в годы Отечественной войны 1812 года презентация

МЕДИЦИНСКИЙ ТРАНСПОРТ
В январе 1812 года «Учреждением для управления большой действующей армией» было установлено три рода госпиталей: развозные, состоящие из лазаретных фур и служившие для перевозки больных в подвижные госпитали; подвижные – для лечения пострадавших во время движения армии; временные, располагавшиеся за линией подвижных госпиталей.
Армейская медицинская служба в полках имела специальную пароконную фуру. На ней устанавливались три аптекарских ящика – два малых и большой средний. На переднем съемном ящике имелось сиденье с поручнями для фурмана – нестроевого солдата-кучера. Задний съемный ящик также имел сверху сиденье с поручнями для медицинского работника (фельдшера или врача), раненого или больного.
Схема летучего амбуланса наполеоновской армии

Специальный пароконный фургон для перевозки раненых был впервые предложен главным хирургом наполеоновской армии бароном Д. Лареем. В России раненых перевозили в специально оборудованных санитарных фурах на 4-6 человек или на мобилизованных крестьянских телегах. В аптекарских фурах перевозили лекарства, медицинские инструменты и перевязочные средства. Вместе с тем переносной комплект хирургических инструментов имел каждый военный лекарь. В 1808 году известный военный хирург Я.И. Вилье за свой счет выписал из Великобритании образцы хирургических инструментов и наладил их производство в России.
Хирургический инструментарий в сундучке красного дерева. Такие использовались с 1810 по 1850 гг.

ПОМОЩЬ РАНЕНЫМ
Согласно «Положению для временных военных госпиталей при большой действующей армии», в аптекарских магазинах запас перевязочных средств был рассчитан всего лишь на одну пятую часть армии. В этот запас входили бинты из холста и корпии, используемой вместо ваты. Для эвакуации раненых планировалось заготовить одну тысячу телег. В действительности же раненых и «заразительных больных» оказалось гораздо больше.
В ходе военных действий первая помощь раненым оказывалась на перевязочных пунктах, которые, как правило, располагались поблизости от командного пункта. Сделано это было для того, чтобы главнокомандующий в ходе самой битвы мог посещать этих храбрых воинов и приободрять их. А.П. Бутенев вспоминал о том, как оказывали первую помощь раненым во время боя под Салтановкой: «Перевязки делались в двух развалившихся хижинах, почти насупротив толпы офицеров и генералов, посреди которых сидел князь Багратион, по временам приподнимавшийся, чтобы поговорить с ранеными и сказать слово утешения и ободрения».

На этих перевязочных пунктах производились рассечение раны, удаление осколков гранаты, пуль, иных инородных тел, после чего врачи делали и саму перевязку. «При раздроблении костей и разрыве мягких тканей», как правило, производилась ампутация конечностей. В случаях, когда мог быть обеспечен соответствующий уход за ранеными и предоставлен им отдых, «отнимать конечность» не торопились. Но когда дело происходило в бою под Смоленском или при Бородине, у хирургов просто не оставалось другого выбора кроме как ампутировать части тела.
В санитарной палатке на Бородинском поле. Иллюстрация к роману Л.Н. Толстого «Война и мир». Художник А. Апсит. 1912 г.

О том, насколько качественным был уход за ранеными, вспоминали многие участники войны. Артиллерист И.Т. Радожицкий рассказывает в своих записках, как дворяне предлагали раненым офицерам вино: «Это угощение предлагаемо было всем раненым от доброго дворянина, который из сострадания желал оказать последнюю услугу своим соотечественникам». Каждый пытался помочь героям, как мог.
Раненых в Бородинском сражении, перевозили в уже опустевшую к тому времени Москву, где за ними хорошо ухаживали и, по воспоминаниям Д.В. Душенкевича, там было «всего в изобилии, даже в излишестве заготовлено, что бы кто из раненых чего ни пожелал».

«ОПЕРАТОР С КРИВЫМ НОЖОМ УЖАСНЕЕ НАПОЛЕОНА С ФРАНЦУЗАМИ»
Врачи же вызывали у раненых порой даже страх. Военных хирургов нередко называли «Операторами», и они были для раненых «страшнее Французской кавалерии». Артиллерист Радожицкий, получивший ранение в сражении при Островно и награжденный за это орденом Св. Анны 4-й степени, также терялся при виде хирургов: «Синий фрак и пудреный парик главнейшего Оператора с длинным носом несколько ночей сряду снились мне ужасными приведениями… Признаюсь, в таком положении почтенный Оператор с кривым ножом пред моими глазами был ужаснее Наполеона с Французами. На его наморщенном челе я читал себе приговор жизни или смерти, потому что по слабости своего здоровья не надеялся выдержать операции».

Подобное отношение объяснялось тем, что в то время не существовало ни анестезии, ни обезболивающих препаратов. А потому военные медики отличались не меньшей силой духа и стойкостью, чем сами раненые. Н.Е. Митаревский вспоминал об одном из полковых лекарей: «Перевязывал он раны и делал операции с таким хладнокровием и равнодушием, как будто отрезывал ножку или крылушко жареной курицы. Иногда его, шутливо, звали мясником; он на это не обижался, только говорил, смеясь: «Ну, ну, брат, смотри!.. Попадешься и ты в мои руки!!!»
Нож для ампутаций